Первый патриарх после более чем 200-летнего перерыва, святитель Тихон стал не церковным политиком, а отцом для своей паствы. Именно такого предстоятеля ждала Русская Церковь в эпоху крушения всего прежнего церковно-государственного строя.
Тем не менее, далеко не все современники – причем самых разных убеждений – сразу и по достоинству оценивали поведение и облик Святейшего. «Безвольная, мягкая личность, никогда не пользовавшаяся никаким авторитетом. Он никогда не был известен как выдающийся оратор… Вообще он совершенно случайный человек», – писал обновленческий «митрополит» Введенский. «Всё хи-хи да ха-ха, и гладит кота», – передавал свое впечатление от Патриарха епископ Феодор (Поздеевский).
Святейший Тихон, действительно, совсем не производил впечатления величественного иерарха, блестящего «князя» Церкви. Он был прост, доступен, любил пошутить и мог скрасить юмором даже самую нелепую и трагичную ситуацию. В 1920-е годы над дверью его кабинета в Донском монастыре висела табличка: «По вопросам контрреволюции не беспокоить».
Но множество людей каким-то шестым чувством улавливали за этим легким характером, за этой шутливостью глубокую внутреннюю жизнь. От Патриарха уходили умиленными и просветленными. Даже красноармейцам, охранявшим Тихона во время его домашнего ареста, приходилось бороться с симпатией к своему «классовому врагу». «Неплохой дед, только вот всё молится по ночам, спать не дает», – вспоминал один из них.
А фото Святейшего доносят до нас то, что, быть может, не в полной мере ощущалось современниками при личном общении, – трагизм и роковую печать на лице…
