🕊Во время воскресной проповеди настоятель храма протоиерей Алексий обратился к прихожанам со следующим словом:
«Каждый из нас живет в своей некоторой телесной оболочке, тех самых ризах кожных, которые Господь дал после грехопадения Адаму и Еве.
Чем удобны эти скрытые ризы кожные? Конечно, здесь некая грубость телесная имеется ввиду. Но тем не менее, это и то, что внешнее мы можем наблюдать друг в друге.
Страшный суд, он нам чем страшен? Тем, что Господь будет определять кто из нас оказался козлишем, кто овцой. Это будет сразу видно. Для Бога не будет этой уже сокрытости. В самом естестве человеческом будут уже вписаны те грехи, от которых он не освободился, все те пороки, которые он имел.
Сейчас, конечно, «удобно». Сейчас, глядя на человека, созерцаешь только внешность его. Хорош или нехорош внешностью, но как только человек заговорит, мы можем начинать рассуждать о его внутреннем мире. Там, на Страшном суде уже и говорить ничего не надо будет. Будет сразу видно!
Что может сделать человек на том Страшном суде, на который каждый должен прийти? Уже ничего….. Плакать уже будет бесполезно, взывать ко Господу — бесполезно. Определяется вечность! Господь четко и ясно говорит: «Пойдут эти в муку вечную, те — в жизнь вечную». То есть либо вечная смерть, либо вечная жизнь.
Сегодня воскресная служба – неделя о Страшном суде. В преддверии Великого поста, чтобы каждый из нас призадумался над тем, кто он есть в сокрытой комнате. Когда один на один остаёшься, когда тебя никто не видит.
Мы, как правило, боимся людской молвы, боимся, что нас как-то осудят. Человеческого боимся! Поэтому стараемся надеть такую маску на себя, чтобы за ней наше естество не было заметным, чтобы все думали о нас хорошо. Мы фальшивим образно, врем, так как желаем быть оправданными перед людьми. Но, перед Высшим судом мы не задумываемся о том, как нам оправдаться. Вот это важно!
И помните, очень интересную особенность?! Предъявляя Господь обвинение, тем кто пришел на Страшый суд. Очень своеобразное обвинение.
Ни одного слова о количестве молитв, ни одного слова о количестве посещения Храма. Это не означает что этого не надо делать.
Он спрашивает за «Социальные», можно сказать наши дела.
— Алкал я. Вы дали мне есть?
— Жаждал. Дали мне пить?
— Странен был. Вы приняли меня?
— В больнице был. Вы посетили?
— В темнице был. Вы пришли ко мне?
Понимаете, эти все дела добродетельные направлены на помощь ближним, в первую очередь. Господь за это и спрашивает!!!
Но есть одно НО, можно, например, прийти в ту же темницу, на работу, но все ли оправданы сотрудники за это? Все ли придя на работу относятся к ней добросовестно?!
Важно не то, что ты совершаешь просто формально, важно то с каким сердечным настроением ты это делаешь.
Что касается других добродетелей. Можно и к больному прийти и алчушего напитать от избытка, не от сердечного расположения, а просто. Можно так и все сделать, но при этом иметь одну заразу, которая перечеркнет все, что ты делал. Зараза называется тщеславие. Хорошо бы, когда еще кто-то видел, как я это делаю, хорошо бы когда обо мне в интернете написали.
Обратили внимание на интересную особенность? В Православной Церкви не проходят такие акты. Потихоньку церковь делает, кормит, поит, помогает. Однако, стараемся об этом не трубить! И это правильная позиция любого православного христианина. Не надо об этом трубить!
Не ведает правая рука, что делает левая рука. Не должна ведать.
Все то, что совершается в тайне будет явлено нам на Страшном суде. Там на Страшном суде все твои добрые дела отразиться в твоем естестве. Впрочем, как и злые дела тоже. Злые дела единственно, что только нераскаянные.
Поэтому есть время. Есть время для пролития слез именно сейчас, пусть это не реки будут, пусть хотя бы ручек или капли дождевые!!! Но и этим можно омыть себя и этим можно изменить свое естество. В полном смысле этого слова изменить. Потому что ты, человек, преобразившейся изнутри, увидишь свет Божественный, уже пришедший из вне.
И встретившись со Христом, встреча для тебя будет не Страшным судом, а радостью, которую испытывал Иоанн Богослов. В конце книги Апокалипсиса он пишет: «Ей, гряди, Господи Иисусе.». Аминь.